[Orsini]

Adorato, мр.

Орсини тоскливо мерял шагами брусчатку одной из улиц Рима. Начало первого, самое что ни на есть оживленное время суток для всякой нечисти, когда добрые граждане мирно спят, восстанавливая силы для нового дня и новых богоугодных дел. Изысканно-вычурные тени, прятавшиеся в складках тяжелой коты, преследовали его, смеялись под ногами при каждом шаге, извивались, исчезая, когда он проходил под очередным фонарем. Патруль обычно – занятие для мини-отряда, по крайней мере, для двоих, но подставлять молодого напарника, очень неудачно оступившегося на лестнице, инквизитор не хотел, и потому – отправился один, в нарушение всех (ну, почти всех!) правил.
Казалось бы, что может угрожать в пяти шагах от ярко освещенной улицы? Петер шагнул к странным теням в подворотню. Огляделся, даже дошел до противоположного выхода, пристально всмотрелся в ночную темень маленького дворика – одного из тех, что так любят беспризорные подростки, любители уличной романтики. Не обнаружив ничего подозрительного, он усмехнулся, разворачиваясь… на голову никогда не любившего носить шлем инквизитора опустился глухой и тяжелый удар. И оглушенная беззвучным проклятием темнота.
Звуки возвращались постепенно. Сначала – мерное потрескивание пламени свечи, казалось, совсем рядом, затем – столь же мерные удары сердца, как оказалось – своего. И лишь потом – ровный, такой знакомый голос. Мужчина нахмурился, стараясь вспомнить, чуть приподнялся. Еще один звук. Тихий, басовитый, такой отдаленный и одновременно – поглощающий своими низкими нотками рык. Голос, к которому прислушивался инквизитор, смолк, вызвав досадливую гримасу на тонких губах. Петер открыл глаза, готовясь к ослепляюще яркой вспышке, но был приятно удивлен царившем вокруг полумраком. Еще один рык. Орсини медленно поднял взгляд, уже заранее зная, ЧТО увидит. Точнее - кого. Белые клыки, мощные серые лапы. Складки светлой шерстки на оскаленной морде, не вызывавшие ничего, кроме желания коснуться, проверить, бархатные ли они… Янтарно-желтые глаза. Мужчина медленно оперся на локоть, не отводя взгляд от этих восхитительного зрелища. Еще одно горловое рычание. «Он не кинется», - внезапно понял инквизитор. – «Он лишь охраняет…» Гримаса неудовольствия превратилась в жесткую улыбку, в желание посмотреть, где же хозяева красавца-зверя, но отвести взгляд значило… он подождет. Чей-то вопрос на чуждом, незнакомом языке, оборвавшийся на полуслове. И это тоже подождет. Ладонь левой руки бесшумно впечаталась в каменный пол, принимая на себя часть веса закованного в броню тела. Теперь волчьи глаза были на одном уровне с человеческими. Рык. Скорее удивленно-озадаченный, нежели угрожающий. И серая лапа переместилась на дюйм назад, давая пространство поднимающемуся инквизитору. Улыбка превратилась в оскал, а мир сузился до узкой полоски звериного взгляда и белых клыков под подрагивающей губой. Еще дюйм… зверь присел на задние лапы, готовясь кинуться на врага. И мужчина выпрямился, опираясь на одно колено, уже не таясь и не скрывая торжествующей улыбки. Бросившийся первым всегда считался слабейшим. По крайней мере, в мире его собственного безумия.
Раздраженный оклик – и зверь перестает рычать, отступает, повинуясь нескольким отрывистым словам. Что ж, теперь, можно и посмотреть… Орсини поднимается на ноги, чуть пошатнувшись, оглядывается – и встречается с рассерженными глазами. Янтарно-желтыми. Такими же прекрасными, как и у его недавнего противника, но очень человеческими. Оборотень?...
- Довольно, - снова тот голос, такой знакомый, спокойный и немного усталый. Интересно, а мог ли Господь говорить так? – Иного от Великого Инквизитора я и не ждал…
- Если бы ты ждал от меня меньшего, я не носил бы этот титул, - государственный дознаватель Ватикана медлит еще несколько секунд, с усмешкой следя за падающими на пол искорками пепла, - не так ли, Исаак?

@темы: insania

Comments

Сказка...а ведь и правда ,все это больше походит на чью-то выдумку, ложь. Стоит ли ее продолжать?
- Господь...нет, Петр, он мне ничего не дал, разве что кроме веры в него.

[Orsini]

- Так, стоп!!! - не зная, смеяться или злиться, буркнул Пётр. Вот уж воистину, спираль... - Закрыли эту тему.
... А еще начальник Инквизиции был неисправимым тираном)))

Пусть в споре и рождается истина, но маг готов был ею поступиться.
- Закрыли так закрыли. - Исаак наклонил голову; волосы упали, скрыв бледное лицо от света лампы; веки полуприкрыты.

[Orsini]

Подозрительно посмотрел на чересчур быстро согласившегося Кемпфера, осторожно нажал на подбородок, словно прося поднять голову. Нет, не для того, чтобы заглянуть в глаза в поисках ответов на свои так и не заданные - а по правде говоря, еще и не сформулированные - вопросы.

В такие моменты всегда приходило ощущение того, что ты всего лишь марионетка, движениями которой управляет искусный мастер. Но поборов в себе внутреннее раздражение Исаак все же поднял голову, с вызовом посмотрев на инквизитора.

[Orsini]

Залюбовался бездонностью глаз, в которых никогда не видел - и вряд ли желал бы видеть - покорность. Неуверенно провел кончиками пальцев по щеке, коснулся поцелуем самого уголка губ мага, отметив, что аромат вина и сигарет как-то перестает быть таким ненавистным... Получилось - чуть ли не целомуренный жест примирения, такой вопросительно-дразнящий и невероятно серьезный одновременно.
Редко к кому инквизитор приказался столь бережно - разве что к двухнедельному котенку, которого когда-то протягивала "дяде" чумазая девчушка из подшефного Бюро приюта. Но ведь это же совсем разное, правда? Тогда Орсини просто боялся причинить сколько-нибудь серьезный вред дитенышу, сейчас - хотелось быть ласковым, да только он не знал, как. Монах все-таки - не положено иметь опыт такого рода. Впрочем, его не было.

Исаак не пошевелился, даже не дрогнул, не смотря на то, что неожиданный жест инквизитора явно ошеломил его. Он наблюдал за Петром из-под опущенных ресниц. В бледных глубинах глаз, которого виделась некая настороженность.

[Orsini]

Я что-то делаю не так? - привыкший к непосредственности Дуо и далеко не братским замашкам Мэтью, инквизитор в присутсвии мага с его вечной атмосферой таинственности и аристократичности зачастую терялся. Особенно, если они в этот момент не спорили...
Правда, отсутствие явной негативной реакции несколько успокоило Петра, и он на удачу повторил жест - только теперь коснувшись другого уголка.

Исаак смотрел словно завороженный, до конца так и не осознавая происходящего. Ему очень хотелось обнять инквизитора, но из упорства он не сделал этого.

[Orsini]

Значит, не так. Поморщился от негодования на самое себя. Размечтался тут... и кто из вас строит "неоромантические сказки"?! А еще инквизитор, "клыки Ватикана"... Резко выпрямился, глядя куда-то в сторону, но Исаака от себя не отпустил, разве что на черной форме от досады сжались пальцы.

- Мой возлюбленный опять чем-то недоволен?- он улыбнулся, медленно и осторожно привлек к себе инквизитора.

[Orsini]

- Нет, - раздраженно дернул плечом.

Он молчал. Маг не любил, когда Петр впадал в такое настроение, источник которого ему был слишком хорошо известен. Опять, - обреченно подумал Исаак.

[Orsini]

Раздражение потихоньку накатывало - и иногда отпускало. Петр злился на себя - за то, что позволил проявить слабость, за то, что не отпускает, за то что не в силах отказаться от общения с магом, еретиком, врагом Церкви... любимым. Ткань под побелевшими пальцами жалобно затрещала.

Легкое, едва уловимое движение и обе руки Исаака оказались за спиной инквизитора. Нечто вроде кольца из льда или стали охватило его запястья. Свободная рука маг, схватила его за волосы, отгибая голову вниз. Если бы инквизитор и решился на сопротивление сопротивление, бороться было уже поздно. Шелковистые губы скользнули по его горлу вдоль распахнувшегося воротника, затем коснулись его кожи в насмешливом поцелуе.

[Orsini]

Увлеченный своей яростью инквизитор не сразу понял, что происходит - да и нападения он не ждал. Сдавленный рык пойманного в ловушку зверя, Петр напрягся, стараясь разорвать не пускавший его холод. Тщетно... такое ощущение, что пытаешься разбить ледяную стену - да и то со стеной было бы проще. Неожиданное прикосновение к горлу... глаза молодого человека застлал туман. Нет, не паника... такое давно забытое чувство беспомощности, за которым следует очень сильная боль, а по шее течет струйка крови от небрежно-жадного укуса. Рванулся, стремясь освободиться, серо-стальные глаза скользнули, не узнавая, по лицу держащего мужчины.
- Ах ты... - в сознании осталось только одно желание - убить. Убить вампира...

Да, я псих... а вы не знали?)

Испытав уже однажды момент психологической слепоты, Исаак предпочитал расчитывать все на пару шагов вперед, однако предугадать такой реакции он не мог. Шок и потеря ориентации, словно его окунули вдруг в ледяную воду... В следующий миг инквизитор был свободен.

[Orsini]

Отскочил в сторону, привычным жестом нашаривая на поясе скример и не находя... Орсини заозирался. Лежащий на столе пистолет оказался в руках почти мгновенно, еще полсекунды - на то, чтобы проверить заряд. Мимоходом он удивился, что вампир отпустил и не нападает...
- Ты... ты кто?!
Метоселанин бы не замедлил убить... - только это простая мысль остановила мужчину от попытки немедленной расправы.

Вновь стремительное и неуловимое движение. Впечатление было таким, что инквизитор даже не видел, как это случилось. С пистолетом в руке он шагнул вперед, но в следующее же мгновение почувствовал, как ледяные пальцы сомкнулись на запястье - и пистолет исчез. Исаак бросил пистолет обратно на стол, и с иронической улыбкой повернулся к Петру, чтобы предъявить ему пустую руку.
- Я Исаак Фернанд фон Кемпфер, - мягко сказал он, - маг уровня 9 - 2 Ордена Розенкройц. Что с тобой, инквизитор?

[Orsini]

Растерянно покосился на опустевшие пальцы... Единственно, что как-то успокаивало - оружие, возможность обороняться - или выстрелить, не позволив забрать себя живым. Как?! Покрутил руку в попытке высвободить запястье, недоуменно перевел взгляд на говорящего, который совсем не выглядел сильным, но без труда удерживал на месте.
- Маг? - переспросил Петр, моргнув. Стало спокойнее... чернокнижников он не боялся, к тому же имя было знакомым.
Только бы не сорваться... Опять. А если он ни в чем не виноват? - отчаянно заметались мысли

Исаак неподвижно сидел за столом, как будто ничего и не случилось. Мягкие пряди волос коснулись бархатного воротника, когда он слегка склонил голову набок. Темные глаза мага были серьезны. С Петром определенно было что-то не так...что это? сумасшествие или воспоминания прошлого...сверхсильные воспоминания, способные затмит разум. Понять что-либо в хаосе мыслей инквизитора, Исаак так ничего и не смог...пусть и обещал Петру больше этого не делать, но ситуация была экстроординарной.В конце - концов он просто защищал жизнь и свою, и Петра.
- Маг...-все так же мягко и спокойно.

[Orsini]

Оглянулся еще раз, уже осмысленно. Комната мне знакома, я даже знаю, что где лежит... и что часы на полке имеют обыкновение останаовливаться на 13 минутах седьмого... Что же произошло? Состояние было немного оглушенное, обычно рядом всегда оказывался Дуо или Маттиас, и тогда мужчина успокаивался, доверяя братьям. В последнее время был еще и Мариус, непонятно как умудрявшийся успокаивать шефа... Но сейчас рядом был только маг. Исаак. А ему можно доверять? - подумал инквизитор, чуть наклонив голову набок и изучая тонкие черты лица собеседника. Как выяснил эмпирическим путем Петр, после вспышки следовала слабость и глубокий сон, а становиться беспомощным рядом с этим странным человеком не хотелось...

- Я мог бы убить тебя, но ты же видишь, у меня иные намерения, - мягко сказал он, интуитивно догадываясь о чем же мог сейчас размышлять инквизитор. Хотя выражение лица его не изменилось, можно было уловить некий проблеск улыбки в глубине его странных глаз, напоминающих бездонную пропость...или же вечность?

[Orsini]

- А какие? - с любопытством поинтересовался инквизитор. Нереализованная вспышка напоминала о себе, навалилась усталось... Он огляделся, ища, куда-бы присесть, и устроился в кресле у дальней стенки. "Только не смей засыпать!..."

- Об этом ты узнаешь позже, - сказал он после короткой паузы, которая по сути являлась секундой некой внутренней борьбы,- А сейчас теб лучше отдохнуть.

[Orsini]

- Скажи сейчас! - разыгралось чувство внутреннего противоречия пополам с любопытством, да вдобавок припраленное немалой долей настороженности. А требовать ответа дознаватель умел в любом состоянии.
Отдохнуть? По мне так заметно? - он встряхнул головой, рассыпая волосы по плечам и сердито воззрился на мага.

Правильные черты лица, бесцветные волосы, тонкие словно паутина, удивительно светлые глаза, мерцающие в неверном свете настольной лампы. Исаак с трудом заставил себя оторвать взгляд от инквизитора.
- Любовь моя, ты столь очарователен в своем беспамятстве.

[Orsini]

Инквизитор моргнул. Потом еще раз. Ему показалось, что он ослышался... Как его только что назвал этот человек? Его вовсе не шокировало то, что эти слова произнес мужчина, - нет, воспринял как само собой разумеющееся. Но - отчего-то стало очень стыдно, к тому же, на лице отразилось явное непонимание и смущенность - "Я же инквизитор, я борюсь с такими еретиками, как ты, как же ты можешь..." - словно спрашивали глаза Петра.
- Ты... тебе просто посчастливилось не видеть... срыва, - с трудом выговорил он, решив, что собеседник, вероятно, обо всем осведомлен.

Бездонные глаза изучали инквизитора. Неподвижные, бесстрастные и невероятно глубокие глаза.
- Возможно, ты и прав, - задумчиво отозвался маг. Передним сидел до боли знакомый человек...его повадки, манера вести разговор, холодная неприступная красота, но в тоже время... Что же с тобой такое, что скрывается в глубине твоего сознания, инквизитор?

[Orsini]

- Ты на вопрос не ответил! - инквизитор решил все-таки прояснить ситуацию до максимально возможного состояния. - Так какие намерения?...
Светлые брови недовольно сошлись, свидетельствуя о нестребимом желании знать все, сразу и максимально быстро... впрочем, как обычно.