[Orsini]

Лора Бочарова «Романс Инквизитора »

Золотистые гавани Ниццы,
Где баркасы кидают сходни:
Как тревожат меня ваши птицы
И один молодой негодник!

О, певец непристойных гимнов,
Всех мужей портовых невеста!
А тому, кто лишен флоринов,
В твоем сердце не будет места.

Как ты царственно был небрежен,
Не умея прочесть ни строчки!
Как ты был белокур и нежен
В тихом омуте одиночки!

Пр.
Тра-лай-ла-ла - на-на,
Ла-лай - на-на,
Где ты, лет моих весна?
А в порту цветет миндаль
И ничего не жаль!

Ты с трудом отвечал на вопросы,
Ты блистал не умом, а телом,
Я читал тебе на ночь доносы,
От которых мы оба пьянели.

О, фасады гранитных зданий,
Где от страсти бледнеют лики!
Где так сладостны в час признаний
Молодых итальянцев крики!

Пр.

Окажись на свободе - ты бы
Кончил жизнь под ногами пьяниц,
А сегодня на ложе дыбы
Ты мне даришь свой лучший танец!

Ты воистину был свежее,
Чем луна в подвенечном платье.
Подставлял поцелуям шею,
Умирая в моих объятьях.

Пр.

О, лимонные гавани Ниццы,
Там, где мне не бывать сегодня!
Где на воду ложатся птицы
И один молодой негодник.

Погреби его глубже, море, -
Посмотри, он почти не дышит, -
В одеянии цвета вишен,
В одеянии цвета крови.

Пр.

@темы: insania, lyra

Comments

[Paula Sokowsky]

О, да.
А лучше всего эта песня звучит "в живую" под гитару.

[Orsini]

В исполнении Маттиаса...)

[Paula Sokowsky]

Точно..)

Любимое к Бочаровой:

Inquisition

Чувствую горлом холод перчатки латной.
Список закрыт - и будет прочтен превратно.
Правда ли, что на нем проступают пятна?
Правда ли, что мы звали друг друга: брат мой?

Было нашим оружием слово - мы его омочили во вражьей крови.
Было тело адамовой глиной - мы его подарили раскисшим дорогам,
Мы читали дорожные знаки
О любви,
О безбрежной любви, что является именем Бога.

О чем ты молился, возлюбленный брат мой, шепча золотую латынь?
Чему ты смеялся, возлюбленный брат мой, когда она шла к окончанью?
Мы будем молчать, потому что слова разрывают небесную стынь.
Мы будем молчать - и заштопаем небо молчаньем.

Были демоны наши смешливы - они пощадили нас в наших грехах.
Были ангелы наши суровы - они нам читали Фому Аквината,
И тогда мы оставили волю
В их руках -
В белоснежных руках их, что были сильны и крылаты.

О чем ты жалеешь, возлюбленный брат мой, когда расступается высь?
Чего ты желаешь, возлюбленный брат мой, надев милосердье как латы?
Мы будем молчать, потому что слова - это цепи. От них не спастись.
Мы будем молчать - и, возможно, избегнем расплаты.

И вино было кровью, и кровь опьяняла - таков был предложенный текст.
Мы скользили по лезвию бритвы - оно веселило нам душу и зренье,
Мы срывались с опасного края
В бездну бездн,
И узрели, что в лоне небес невозможно паденье.

О чем ты не вспомнил, возлюбленный брат мой, сгорая в витражном огне?
Чего ты боялся, возлюбленный брат мой, когда призывал к покаянью?
Мы будем молчать, потому что слова - это средство побега во вне.
Мы будем молчать. И Господь осенит нас познаньем.

[Orsini]

Наш символ веры был предельно чист,
В нем - звездный свет и мерный шум прибоя,
В нем - летний дождь, осенний желтый лист,
В нем - первый снег и запах прелой хвои...

Вот две дороги. Что же выбирай.
На них обеих - благость Саваофа.
В конце одной - сияющий Синай,
В конце другой - холодная Голгофа.

Как было б просто и легко - уйти,
Вопросы оставляя без ответа.
Порвать звено невидимой цепи,
Отбросить бесполезный дар поэта.

Но ты не мог - и может не хотел
Прельститься светлой славою Синая.
И я и ты избрали свой удел.
Тебе - Голгофа. Мне... Поверь - не знаю.

[Orsini]

..Тихо капли сочатся из каменных стен
и звенят, разбиваясь в полёте о пол.
ты попал в безвременье, в магический плен;
согласись, это лучше, чем пламя иль кол.
ты живой. это значит немало, поверь.
впрочем, правда страшнее кошмарнейших снов.
ты не знаешь, что прячет закрытая дверь
и скрывает за сеткой решётки окно.