[orsini]

Все началось с того, что кардиналу ди Медичи на очередную кругло-ватиканскую дату подарили кота… нет, не так. Кардиналу ди Медичи сестра преподнесла красиво перевязанную коробку, в которой что-то подозрительно шуршало. Здраво рассудив, что сестрица к суицидам не склонна, а взрыв угробит и его, и саму дарительницу, Франческо подарок принял. Но открывать при сестре – слава все святым, тут же обнаружившей неотложные дела, которые следует решить и поспешившей покинуть кабинет – не стал.
- Вы бы отошли… в сторону, - протянул жмурящийся брюнет, наклонившись над коробкой и водя над ней каким-то радаром. Брату Матвею, промышлявшему мелкоподрывной деятельностью еще в Марокко, кардинал доверял, и отошел беспрекословно. Зато Орсини, в аналогичных вопросах доверявший Матвею не меньше, подошел почти вплотную…
- Мяу, - сказала затихшая коробка.
- Хм! – брюнет спрятал радар и потянул за ленточку…

… По мнению всех окружающих, лучше бы рвануло. Ибо появившаяся из коробки сначала угольно-черная мордочка с зелеными глазищами, а затем и все остальное, не менее угольно-черное, произвели эффект второго Армагеддона. Записка о «символе еритокоборцев», написанная изящным женским почерком, довершили цепную реакцию. Единственным, что остановило кардинала, жаждущего придушить кота на месте, были крайне ехидный взгляд бывшего наемника и задумчивое петровское «ну так тоже тварь… господня». Не понаслышке знающий, что Орсини в состоянии «рыцарского удара» трогать опасно, а спорить – и того похуже, кардинал рявкнул, чтобы «черную пакость унесли прочь».
И не уточнил, куда именно.

Ровно год спустя пришествие любого посетителя в кабинет главы оперативного отдела Инквизиции превратилось в бесплатное шоу для всех сотрудников оного оперативного отдела. Потому что Брат Пётр Орсини - и так зрелище не для слабонервных. А уж когда на стол перед просителем\посетителем\курьером и т.д. и т.п. со шкафа приземлялось десять килограмм совершенной черноты и придирчиво начинало изучать отшанувшегося индивидуума… в общем, начальник уже смирился с мини-тотализатором, стихийно возникавшим всякий раз по одному и тому же поводу – «сбежит – не сбежит?» В смысле, посетитель. От сурового инквизитора.
Инквизитор каждый раз вздыхал, отбирал из-под лап огромного черного кота самые важные документы и отодвигал от края стола свою чашку с чаем. Подаренные кардиналу котик невесть каким образом оказался мейн-куном, и за год успел приобрести не только славу «символа еретикоборцев» (впрочем, как и говорилось в записке Сфорца), но и набрать почти все свои положенные к юному возрасту десяток килограмм. Причем, из-за каждодневных упражнений в виде лазанья по шкафам с архивной документацией, удирания от взбешенных сотрудников до кабинета заступника и последующие попытки незаметно погрызть край сутаны оного, кот был не раскормленный. Кот был… в общем, кот был кот. С тараканами в голове не хуже, чем у этого самого заступника.
А брата Матвея по возвращении из командировки почти годичной длительности, ждал нехилый сюрприз.
Орсини, впрочем, тоже. Но Пётр все еще находился в состоянии блаженного неведения.